Будете в Индии - не заводите разговор о человеческих жертвах для культа богини Кали. В лучшем случае вас заверят, что "такого" у них нет уже шестьдесят лет. В худшем - вы навсегда испортите свою репутацию.

   Точка зрения официальная - в Индии ритуальных убийств нет.

   Вместо этого - почти целомудренные жертвоприношения животных.

   - Я был в непальском храме богини Кали. Попасть туда сложно, не буддистов не пускают, а кроме того - необходимо снимать ботинки и идти босиком… По колено в крови. С утра до вечера туда стоит очередь - как у нас была в Мавзолей. Входишь, скажем, с козой, платишь жрецу, тут же специальным способом он отрезает ей голову, поливая кровью стены храма. Отрезанная голова кладется рядом, на выступ. Теперь у священного огня неподалеку от храма тушу можно съесть - таков ритуал.

   Десятки тысяч животных уничтожаются ежедневно. В воздухе кровяной пар и - запах. Запах смерти. Я пошел туда в белом, так принято, и тут сзади на меня что-то плеснуло - кому-то отрезали голову, и меня всего обрызгало кровью. Местные на подобные вещи совершенно не обращают внимания. Все ходят в крови, стены залиты кровью, и если посмотреть на храм издалека, увидишь огромное нависшее облака - кровяной пар. Кровь, сворачиваясь на стене, за день превращается в толстый, сантиметров десять, нависший запекшийся слой. Она сплывает со стены, словно воск со свечи, волнами и наростами. Когда поздно вечером действо заканчивается, накипь смывают водой.

   Тысячи лет культу богини Кали. Раньше в этом храме проводились и человеческие жертвоприношения. Если хочешь успеха в каком-то большем деле - быком не отделаешься. Человеческая жертва позволяет просить у богини Кали все что угодно.

   После второй мировой войны в Индии и Непале человеческие жертвоприношения были под стразом длительного заключения запрещены.

   - В Непале я жил довольно долго. Я сам буддист, и потихоньку мне стали доверять. Как-то между делом я сказал одному молодому аборигену: мол, если бы у меня была возможность хоть одним глазком… то я мог бы заплатить, скажем, две, нет, даже три тысячи долларов. По местным понятиям сумма умопомрачительная. Прошло недели три, вскоре я должен был улететь из Катмаду в Москву. И вдруг приходит ко мне этот парень (он все время думал о моих словах): помнишь, что ты обещал?

   Есть люди настолько богатые, влиятельные и облеченные властью, что они готовы на все, лишь бы человеческие жертвоприношения, пусть и подпольно, но сохранялись. Люди, которые верят во всемогущество божества, напоенного человеческой кровью.

   - В следующий раз он пришел ночью - нервный, издерганный озирающийся по сторонам - и сказал: если сейчас не покажешь дентги, больше меня не увидишь. Пересчитывал тщательно, аж причмокивая.

   Я думал, что мы просто вот так возьмем и куда-то пойдем вечером. Он посмотрел на меня, как на школьника. И стал объяснять, что мне нужно цвет лица изменить на смуглый. Если четыре пять дней не бриться, щетина создаст иллюзию темного лица. Местную одежду - что-то вроде халата и чалмы - обещал принести сам.

   Через неделю в условленное время на окраине города меня ждала машина, жуткая развалюха. Он даже не стал опять пересчитывать деньги, его трясло.

   Мы остановились где-то в горах, в глухом месте. Моя злая щетина его устроила, я еще похудел сильно, не мытый, один нос торчит.

   Через полчаса мы вышли к полуразрушенному храму. Тут парень сказал - если нас обнаружат, прошу тебя, скажи, чтобы меня не убивали...

   В этот момент я пожалел обо всем.

   В храме был полумрак, только середина комнаты освещалась факелами и лунным светом через разрушенный потолок. Нюансов я не помню - все это время было ощущение, словно я нахожусь под действием какого-то наркотика. Кто-то на руках внес ребенка. Обнаженную девочку, завернутую в какую-то простыню: она спала и ровно дышала, руки свисали, волосы были стянуты на затылке. Ей можно было дать от шести до двенадцати лет.

   Для жертвоприношения богине Кали предпочтение отдается девочкам. Их покупают почти в младенчестве и растят до определенного возраста, чтобы не помнили своих родителей. Взрослых девушек, от четырнадцати и старше, в жертву не приносят - слишком рискованно…

   - Я раздваивался. Я хотел увидеть то, что не видел никто из европейцев, и в то же время - это было убийство, мне хотелось вмешаться, крикнуть! Но разум мой до такой степени затормозился, что я не мог пошевелить даже рукой. Как проходил обряд, точно не помню… Сначала были какие-то песнопения, молитвы, потом появился очень красивый старинной работы кинжал, лунный свет от него отблескивал мне в глаза… девочке перерезали горло до такой степени аккуратно - не было ни криков, ни брызг, ни конвульсий. Под поток крови подставили чашу, отделанную серебром, - и я вдруг заметил, что она сделана из детского черепа… отрезанную голову отнесли в сторону.

   Наполненная до краев чаша пошла по кругу. Кто-то, словно причитая, читал молитвы, кто-то напевал. Скорее всего - высказывались просьбы богине Кали. Потом чаша дошла до меня, не знаю, что я там сделал. Не помню. Скорее всего я не пил, сделал вид, что пригубил, и передал дальше. Никакого желания я, естественно, не загадывал, у меня было одно желание - выдержать до конца и сбежать из этого кошмара.

   После этого тело девочки унесли, но меня уже просто тошнило… Ноги я расставил пошире - они дрожали. Мой спутник до меня дотронулся: пора уходить. Я очень хорошо помню, как мы дошли до машины, как он ее завел, как отъехали метров пятьсот.

   Потом он выключил движок, вздохнул и упал на руль…

   Через полчаса он сказал мне: ты твердый мужчина…

   Культовая индуистская чаша, изготовленная скорее всего перед началом Второй мировой войны из детского черепа, отделанная серебром, - единственная на всю Россию.

   Когда мы вернулись в город, он стал смеяться, он смеялся почти всю дорогу. Я попросил достать мне тот кинжал… Он говорит - ты даже не представляешь о чем говоришь, я тебя просто как будто не понимаю. А эту чашу, спрашиваю?

   На следующий день я улетал. Чашу он не принес. И вдруг, пока проверяли номер, - звонок, чтобы я вышел на улицу. Он сидел там. Я даже не стал разворачивать полученный сверток, он не стал пересчитывать деньги.

   Все это я несколько лет держал в себе, поделиться было не с кем, все забывалось. Иногда сомневался: действительно ли это было со мной наяву, а не во сне? Но приходил домой - и видел окованный серебром детский череп…